Наш репертуар сложился исторически. (Методом проб и ошибок) В нём остались спектакли, востребованные публикой и одновременно нами любимые. В последнее время вносится корректива возраста. К примеру, Амадеус/Моцарт мне играть легко, но сам
инструмент становится неподъёмным. А вот спектакль Тиль Уленшпигель требовал всегда больших физических усилий актёров и мы часто задумываемся долго ли ещё в состоянии веселить публику козлиными плясками комедии дель арте.
Что самое главное в выборе репертуара? Желание играть этот спектакль. Невысказанный Станиславский К.С. Его труды печатные не выразили восторгов игры, но зафиксировали, и тем самым облегчили нам, пути к ним в другом, литературном измерении. Булгаков в «Театральном романе» фиксирует этот совместный восторг актёра и зрителя… Не превзойти обоих, да и цели подобной нет.
Обоюдный восторг игры.
О земном. Чем удивлять. Что мне важно.
Много важных факторов выбора репертуара можно назвать. Визуальность. Можно сделать хорошую фотографию некрасивой куклы? Да. Буду я с ней в сотый раз восторженно играть? Нет. Нам повезло встретить Mechtild Nienaber — автора великолепных кукол, замечательной художницы мирового уровня, но и до этой встречи зрелищность спектаклей была одной из несуших тем театра. Тема. Актуальность. Созвучность актёрскому ансамблю… И постепенно мозги заполняются понятиями «продукт», «рынок», «целевая группа», «сегментация рынка», «нерв эпохи»… Читали, читали эти книжки очень внимательно.
Прислушаться к веяниям времени и не пропустить смену. Не пропустить смену себя. Не заиграть спектакль. Быть готовым играть его в инвалидной коляске. И тупой, настырный поиск удачи.
В 1998-м очень хотелось сделать свою версию «Алибабы» в пышных кулисах, тюрбанах. Но не в индийском, а персидском варианте. Начали работу. (Персидские маски до прихода ислама) За несколько недель до премьеры разразилась иракская бойня. Десятый спектакль играли в городе Рамштайн. Естественно, в масштабе этих событий, спектакль стал жить по каким-то своим законам. И спрос на него у публики живёт и до сих пор имеет свою, мало объяснимую теориями маркетинга динамику. И наше отношение к теме, которое менялось, скорее заслаивалось, нарастало новыми темами с годами. Вначале спектакль держался на сравнении этических ценностей юга и севера, вопросах совести и степени наказания за преступления, естественно, в игровой форме. Потом превратился в весёлую игру-сказку в которой разношерстная публика находила своё удовольствие. Затем по ТВ начали показывать показательные казни с отрубанием голов. Фраза «пусть не удивляется тот, кто поведётся с разбойниками, если потеряет голову» приобрела иной смысл для меня. Дети сказку с былью не ассоциируют. А взрослых я не спрашиваю. И они меня. Значит всё правильно делаем. До сих пор «Алибаба»-наш крейсер, открывающий многие двери. Очень большая удача! И играем как в первый раз.
В 1988-м сделал с великолепной Светланой Васильевной Бабарыкиной «Елизавету Бам» Д.Хармса. Сама работа была весёлой, студенческой, наивной. С большим удовольствием искал смыслов в нелёгких, как тогда казалось, текстах Хармса. Недавно посмотрел старинное видео моно-спектакля. Очень даже много хороших задумок. Некоторые сцены очень хороши.